Р
Рахат
⚪
Дело было в бытность мою студенткой медицинского колледжа. Случилась у меня летняя практика в хирургическом отделении крупной городской больницы. Практика была врачебная, после 3 - курса и практиковались на этом же отделении еще две мои подруги. Каждая была прикреплена к какому - нибудь врачу - руководителю практики. У нас с ними было джентльменское соглашение - мы им писали все истории болезни (хирурги терпеть не могут писанины), а они нам спокойную жизнь, типа пришли попозже, ушли пораньше. Хирургические истории болезни - не "Война и мир", жалобы на то - то, шов выглядит так - то, назначения такие - то. А поскольку это все-таки не терапия - ну какие там назначения? Стол номер такой - то, обработка шва, полупостельный режим: записи ведутся каждый день, в графе назначения - ничего нового, пишем каждый день: "Назначения те же". И вот однажды сидим мы все в ординаторской и пьем чай. И вдруг заглядывает мужик из моей палаты. Спрашивает "моего" доктора: " Доктор, извините, а можно мне что-нибудь съесть?".
Доктор на него обалдело смотрит и говорит: "Конечно, можно".
Тот уходит. Через пару минут опять заглядывает:
"Доктор, а Иванову из моей палаты можно что-нибудь съесть?".
"Можно.", -- говорит ничего не понимающий доктор.
Через минуту мужик опять: " Доктор, а может, и Смирнову можно?".
"Да всем, всем можно!", -- кричит доктор, смотрит на меня, и тут до нас обоих доходит. Я на практике уже неделю. И всю эту неделю пишу: "Назначения те же". А всем вновь поступившим в первый день назначается стол 0 - полный голод, чтобы анализы крови взять натощак, а дальше пишется обычный стол, 5 или там 7. У меня же две палаты неделю (!) ничего не ели. И только через неделю нашелся смельчак попросить покушать. И вот пока мой доктор кидается ко мне меня убивать, две мои подруги, косясь на своих докторов, тихонько сползают со стульев и бегут исправлять свои истории.
А в отделении слышны радостные крики, хлопанье дверцы холодильника, шелест мешочков и чавканье, чавканье...
Доктор на него обалдело смотрит и говорит: "Конечно, можно".
Тот уходит. Через пару минут опять заглядывает:
"Доктор, а Иванову из моей палаты можно что-нибудь съесть?".
"Можно.", -- говорит ничего не понимающий доктор.
Через минуту мужик опять: " Доктор, а может, и Смирнову можно?".
"Да всем, всем можно!", -- кричит доктор, смотрит на меня, и тут до нас обоих доходит. Я на практике уже неделю. И всю эту неделю пишу: "Назначения те же". А всем вновь поступившим в первый день назначается стол 0 - полный голод, чтобы анализы крови взять натощак, а дальше пишется обычный стол, 5 или там 7. У меня же две палаты неделю (!) ничего не ели. И только через неделю нашелся смельчак попросить покушать. И вот пока мой доктор кидается ко мне меня убивать, две мои подруги, косясь на своих докторов, тихонько сползают со стульев и бегут исправлять свои истории.
А в отделении слышны радостные крики, хлопанье дверцы холодильника, шелест мешочков и чавканье, чавканье...
