ПСИХИАТРИЯ ОПАСНА ДЛЯ ЖЕРТВ ТЕРАКТОВ. И НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ НИХ. (ТРИ СООБРАЖЕНИЯ.)

1

НАГИБИН ОТ ПСИХИАТРОВ УБЕЖАЛ И ЖИЛ ДОЛГО И АКТИВНО, А БЕСЛАНОВСКИХ ДЕТЕЙ "ЛЕЧАТ"

Психиатр Виноградов, выступая 3. 09. 2004. на 1 канале телевидения, сказал, что беслановскими детьми нужно заниматься либо в условиях стационара, либо в условиях специализированных кабинетов. И упомянул о лекарствах. То есть, возможно, например, такое: 14-летнего мальчика накачают успокаивающим и он, почув-
ствовав НЕБЫВАЛОЕ снижение интереса к девочкам, решит -- "я теперь не мужик!". А у кого-то возникнет ослабляющая нервы и разрушающая психику привычка к таблеткам. (В том числе к
снотворным и сновызывающим препаратам.) А кому-то поставят ломающий жизнь шарлатанский диагноз. Психиатров нужно гнать от детей! Эти лечебные мероприятия не следовало начинать, но т. к. они уже начаты их нужно осторожно заменить нелекарственным воздействием. Необходимы нелекарственная психологическая помощь и комфорт!
Я позволю себе процитировать статью Евгении Рубцовой "Фабрика сумасшествия" (газета "Новые известия" № 50 за 2002 г.): "Как говорит Сергей Запускалов, психиатр с семнадцатилетним стажем, любой врач, зная о побочных действиях психотропных препаратов, которые в той или иной степени проявляются в ста процентах случаев, будет оберегать своих близких от стационарного лечения. "Буквально за считанные дни при помощи психотропных веществ из здорового человека можно сделать полного инвалида, страдающего и от
физических, и от психических расстройств", -- говорит он.
Другой психиатр с двадцатитрехлетним стажем Наталья Половинкина даже составила таблицу плюсов и минусов действия психофармакологических препаратов. Оказывается, все они в большей или меньшей степени отрицательно влияют на сердечно-сосудистую и кроветворную, эндокринную и мочеполовые системы, на функции зрения и дыхательных путей, желудочно-кишечный тракт, не говоря уже о центральной и вегетативной нервных системах."
Привожу поучительный пример.
Известный писатель Нагибин прожил долгую и активную жизнь, т.к. бежал из дурки, куда его направили в 1942-ом, выкопав из земли. Он избежал худшего, чем боязнь замкнутого пространства, которая не прошла. А беслановских детей "лечат" в связи с тем, что они по ночам кричат и воды просят.
И еще один аспект проблемы. Общество должно контролировать психологическую помощь, которая оказывается, когда происходят террористические акты. Она может быть средством подавления и запугивания. А кроме того. . . А если кто-то отвергает помощь? А если кто-то "пошлет" назойливого помогающего? А если помогающий сочтет признаком болезни какое-то непривычное для него или неудобное (для него, или для кого-то) поведение? Может получиться так, что часть уцелевших погубят психиатры. Нельзя верить людям, которые считают нормальной, например такую постановку вопроса :"До тех пор, пока не будет урегулирован такой-то конфликт, я тебя не выпишу". Например, если ты не согласишься продать квартиру. Психиатр может ставить так вопрос и бескорыстно. ( Или не только из корысти.) Просто по тупости и бесчеловечности. Страшные и очень опасные люди. (И в связи с террористическими актами.)

2

О ПСИХИАТРИИ И ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ФАРМАКОЛОГИИ, КАК ИСТОЧНИКЕ ОПАСНОСТИ.(И В СВЯЗИ С ТЕРАКТАМИ.).

В средства массовой информации заброшена новая "деза". Утверждают, что появились новые не имеющие побочных последствий нейролептики.
Между тем, это ерунда. Мощный успокаивающий препарат не может повлиять только на депрессию, не повлияв одновременно, скажем, на сексуальное влечение. (А, почувствовав крайнее, небывалое снижение сексуального влечения человек может впасть в глубочайшую депрессию. Была глубокая -- и, скорее всего, прошла бы сама -- а будет глубочайшая. И самоубийство возможно. Дело в том, что то снижение сексуального влечения, которое происходит под влиянием нейролептиков, совершенно не похоже на то, которое бывает и без всяких нейролептиков. Разница примерно такая, как между 10 и 10 в тысячной степени. Это состояние ощущается и без всяких сексуальных попыток, и оно может очень сильно испугать и травмировать.)
Вообще многое из того, что психиатры называют лечением, на самом деле лечением не является. Психиатры обычно заявляют: "Если человека подвергнуть такому-то фармакологическому воздействию, то он не убьет и не совершит самоубийство". Но ведь если человеку отрубить руки, то он тоже не убьет, да и самоубийство будет затруднено! Однако отсечение конечностей с целью предотвращения убийств и самоубийств вряд ли кто-то назовет лечением.
Психиатры часто заявляют: " Если мы своевременно не госпитализируем, то может произойти убийство".
Между тем, о любом человеке, который на чем-то эмоционально настаивает, можно заявить, что он, дескать, находится в таком психическом состоянии, что может убить. А, заявив такое, можно и приврать. (Например, заявить, что он угрожал, хотя этого не было.) Приврать могут и те, кто обращался к психиатру, и сами психиатры. Для полноты картины.
И, кстати, что это за диагностический признак --"может убить"? Да, человек -- это существо способное убить. А человеческая особь, которая чем-то возмущена и возбуждена, способна на это в большей степени, чем особь, которая всем довольна и спокойна. И при чем здесь медицина?
Недавно по телевизору показывали столкновение жильцов с выселяющими их судебными приставами и милиционерами. (История примерно такая: люди купили квартиры, а потом оказалось, что кому-то еще продавали.) Выселяемые (выселить все-таки не удалось) были весьма агрессивны. Ну и что? Нужно вкалывать в них какую-нибудь гадость, чтобы они не могли ни убить человека, ни зачать другого? И также поступать и с теми, кто возмущается невыплатой зарплаты, отменой льгот, плохим состоянием домов или тем, что не топят?
И психиатрия, и психиатрическая фармакология существуют для того, чтобы человек ничем не беспокоил общество. Ни убийствами, ни самоубийствами, ни протестами, ни криками по ночам. (Когда я обратил внимание одного психиатра на то, как нейролептики влияют на сексуальную сферу, он заявил мне: "Мы на это не обращаем внимание. Перед нами стоят другие задачи." И на другие отрицательные последствия не обращают внимание. И, кстати, почему все эти последствия называют побочными? Похоже, что ко многому из этого сознательно стремятся.)
Представляется, что психиатрическую фармакологию допустимо прменять (и то не всегда) только тогда, когда она может (если может, в чем я очень сильно сомневаюсь) способствовать более реалистическому (именно более реалистическому, а не более спокойному) отношению к воображенной ситуации примерно такого уровня абсурдности: за человеком гоняется стул. (Я не затрагиваю наркологические, эпилептологические и подобные, ПО СТЕПЕНИ КОНКРЕТНОСТИ, проблемы.)
А жертвам терактов, разумеется, нужно оказывать нелекарственную психологическую помощь и создавать комфорт. Психиатрическая фармакология может погубить!

3

О ВЫСКАЗЫВАНИЯХ ПСИХИАТРОВ В ПРЕССЕ

16. 04. 03. В "Российской научной газете" (приложение к "Российской газете") были опубликованы, высказанные в ходе "беседы за круглым столом" в редакции, соображения главного психиатра Москвы господина Козырева.
Например, такое: "Если бы я был министром здравоохранения, и передо мной была поставлена задача, уменьшить расходы службы здоровья, скажем, на 10 %, я бы в каждой поликлинике посадил по психиатру."
Прекрасная картина!
Врачи разных специальностей направляют "к психиатру" особенно надоевших больных, а психиатры объясняют все болезненные ощущения и проявления расстройством психики. И "лечат". Для начала без принуждения. Но могут и сразу какой-нибудь интересный диагноз поставить.
Поражают и высказывания главного психиатра Петербурга Людмилы Рубиной. А точнее говоря, ее ответы на вопросы читателей, звонящих в редакцию петербургской газеты "Метро". (№ за 28. 04. 03.)
Читая эти ответы, постарайтесь соотнести рекомендации главного психиатра Петербурга с реальными человеческими (например, соседскими) взаимоотношениями.
"Можно заподозрить болезнь, если человек постоянно говорит, что его преследуют или ему наносят ущерб, хотя в действительности такого нет. В этом случае вы можете заподозрить, что с человеком что-то происходит. Но сами вы не сможете определить болезнь, это или нет. Все мы имеем свои особенности и странности. Обратитесь к главному врачу районного психоневрологического диспансера либо прямо в суд с просьбой разрешить врачам осмотреть этого человека
в недобровольном порядке."
Госпоже Рубиной очень хочется, чтобы к психиатрам поступали заявления с просьбой освидетельствовать в недобровольном порядке соседей, родственников, сослуживцев! Руководящая дама ни слова не сказала о том, что заявление, содержащее просьбу освидетельствовать человека в недобровольном порядке, может быть и сведением счетов и попыткой запугать, и клеветой. А зачем ей об этом помнить? Ведь чем больше больных, тем больше финансирование. (И можно требовать еще большего.) И штаты не будут сокращать.
И еще об одном высказывании главного психиатра Москвы господина Козырева: "Вы, может, помните знаменитый наезд на психиатрию, когда каждая газета считала своим долгом опубликовать какую-нибудь черную статью. Знаете, какой был результат? Убили двенадцать врачей психиатров."
Ну что об этом сказать?
Будет неправильно и негуманно, если журналисты, общественные деятели и политики решат, что безопасность психиатров важнее, чем опасность, исходящая от психиатров, и прекратят критику последних. С какой стати? Почему жизнь психиатра следует считать более ценной, чем загубленную психиатром жизнь? Почему журналист, общественный деятель или политик не должен заступаться за жертв психиатрического беспредела? Кроме всего прочего, нужно учитывать, что психиатр сознательно избрал профессию, связанную с опасностью. Если не хотел подвергаться опасности, шел бы в стоматологи.
К этому нужно добавить, что господин Козырев не сказал, в течение какого периода и в каких местностях убили двенадцать психиатров. Может быть, и до того, как начался "наезд на психиатрию" не меньше убивали? И, кстати, не включил ли господин Козырев в число убитых и тех, кто был убит, не потому что был психиатром, и тех, кто был убит в "горячих точках", и тех, кого убили, скажем, в связи с бредом ревности или потому, что
сочли космическим пришельцем?
Нельзя исключить и возможность такой ситуации, когда было вполне юридически правомерно обороняться от психиатра.
А вот петербургский психиатр Дунаевский помогает понять, кого психиатры рассматривают, как потенциальных пациентов. В газете "Санкт-Петербургские Ведомости" за 26. 09. 03. психиатр Владимир Дунаевский заявил следующее: ". . .очередь за колбасой. Продавец обвешивает всех, но Вы молчите, стоящий впереди Вас молчит, а тот, что сзади, вдруг начинает возмущаться. И воюет он не за украденный у него рубль -- ему дорог "принцип"! И Вы думаете, какой молодец -- я, трус, обыватель, а он истинный гражданин и защищает наши права. И при случае проголосуете за него на каких-нибудь выборах.
А с точки зрения психиатрии, "истинный гражданин" потенциально нездоров: у него низкая толерантность и высокая склонность к конфликтам. Он сам невротичен и будет сеять это "зерно" вокруг себя."
ПОХОЖЕ, ЧТО ПСИХИАТРУ ДУНАЕВСКОМУ ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ " ПОЛЕЧИТЬ" ВСЕХ, КТО ЧЕМ-ТО ВОЗМУЩАЕТСЯ.
Так может быть психиатрические больницы переполнены, потому что психиатры чрезмерно широко трактуют понятие "психическая болезнь"?
И, кстати, как себя чувствует господин Дунаевский? Не пора ли его госпитализировать? Шутки шутками, а вопрос о психическом здоровье самих психиатров отнюдь не праздный.

. . .ПСИХИАТРИЯ ОПАСНА! И ДЛЯ ПОСТРАДАВШИХ ОТ ТЕРАКТОВ!

ВЛАДИМИР ЛЮБАРСКИЙ